Зуб

Мои планы на поездку к бабушке в Мелитополь были сорваны самым бесцеремонным образом: требовалось провести геологические раскопки в серпуховском песчаном карьере. Когда-то в начале лета наша студенческая группа уже побывала там, накопала кучу полезных минералов и вернулась довольная. Я же в те жаркие дни умудрилась ни с того ни с сего подхватить ангину, и все две недели лежала в постели, так что в результате осталась без зачета по практике. Приближалась осень. Все "хвосты" требовали немедленной пересдачи, причем на том же самом месте, куда я не попала в нужное время.
Одно меня утешило, что в Серпухов я еду не одна, а в компании двух сокурсников – ботана и интеллигента Виталика и бывшего ПТУшника Гарика. В деканате Виталик долго и безуспешно тряс приглашением на какой-то всероссийский конгресс юных почвоведов, но его не поняли и засчитали отлучку за прогул. Гарик поступил умнее - явился только на первый день практики. Больше его в карьере не видели.
Нашу задачу значительно упростили, разрешив явиться на место раскопок на один день, провести необходимые изыскания и по возможности найти чего-нибудь, до чего не дорылись предыдущие группы. Так что в отношении карьера все было просто и ясно – прийти туда с утра и, распугав аборигенов молотками, набрать килограмма два-три минералов для музея.
На серпуховскую землю мы ступили в знойный полдень. Столь позднее время объяснялось любовью Гарика к продолжительному сну.
Побегав по автовокзалу, мы обнаружили, что до карьера можно добраться или пешком, или на специальном автобусе, которым ходил всего два раза в день и забраться в него было сродни попытке увидеть метро, заглянув в дорожный колодец.
До карьера мы ехали на попутке. Шофер, веселый мужик с моржовыми усами и в клетчатой кепке всю дорогу рассказывал нам о том, что в карьере находили трупы бомжей и вообще там небезопасно, но Виталик продемонстрировал ему связку молотков.
-А еще я больно кусаюсь, - добавила я, оскалившись. Больше вопросов не задавали.
Песок в карьере был прямо-таки огненным. Он не мог прокусить резиновую подошву кроссовок, но руки жарил будь здоров. Виталик, вооружившись молотком и маленькой наковаленкой, колол камешки напополам и высказывал авторитетное мнение по поводу той или иной дохлости, закованной временем в каменный панцирь. Я же вспомнила неугомонное детство, когда сама любила лазить по окрестных холмам в поисках сокровищ, и носилась вверх-вниз по крутому склону с риском навернуться. Песок крошился под ногами и с шуршанием сползал на дно карьера, скрипел на зубах и щипал глаза. Лишь изредка удавалось найти три-четыре чахлых кустика с мелкими жухлыми листочками. Виталий, поминутно вытирая потный лоб рубашкой, откашливал песок и щурился, приподняв очки.
-Кварц, - заявлял он, обследовав попавшийся камешек со всех сторон. – Или кварцит.
В крупных сиреневых камнях мы искали аметисты. Кварциты, на срезе похожие на мелкозернистую желтую икру, перекочевывали с наковаленки в холщовый мешочек с надписью "Кафедра минералогии". Граниты, ожелезненные кварцы и белемниты отправлялись в мешок пачками.
-Виталь, если найдешь золото, первый кусок мне, - требовала я, одуревшая от пыли и духоты. Лежать на песке, положив под голову геологический молоток, было горячо и жестко. Хотелось чего-нибудь холодного и освежающего, например, литров десять колодезной воды, вылитой за шиворот.
Виталик сосредоточенно сопел над неподатливым булыжником, выковыривая его из толщи песка. Гарик, глядя на его потуги, курил и размышлял к кому из нас присоединиться. В результате они вдвоем взялись за это орудие пролетариата и после продолжительного пыхтения, сдобренного сиплым матерком Гарика, склон был сильно попорчен, зато полуторакилограммовая тяжесть удобно разместилась в рюкзаке Виталия.
Наверное, я и в самом деле задремала, потому что Виталик разбудил меня, сильно встряхнув за плечо.
-Ты как? – обеспокоенно спрашивал он, заглядывая мне в лицо. – А то мы ушли далеко, звали тебя, а ты молчишь…
-Я заснула, - сказала я, поднося часы к глазам. Прошло где-то около часа, или чуть больше. Я зевнула.
-Кушать пойдем?
-Гарик уже сходил за пирожками, - виновато сообщил Виталик. – Мы оставили один тебе.
-Ну спасибо, - проворчала я, хрустя песком на зубах. Дать ему, что ли, подзатыльник в воспитательных целях?
Пирожок оказался совершенно мерзким на вкус, с какой-то гнильцой в капусте и тщательно запрятанной в тесто скорлупкой от яйца. Я мужественно проглотила половину, вторую половину выплюнула и закопала в песок. Лет через пятьсот-шестьсот наши далекие потомки, быть может, раскопают мой недоеденный пирожок и выставят в каком-нибудь археологическом музее. К счастью, в то время меня уже не будет на свете.
-Может, к дому повернем? – предложила я, проверив на вес мешок с минералами. Набралось уже порядочно, как мне показалось.
-Я бы еще покопался, - протянул Виталик, жадно оглядываясь по сторонам.
Но лентяй Гарик поддержал меня с утроенной энергией, давя на жалость Виталия.
-Как хотите, - со вздохом сожаления он перевязал мешочек тесемкой и запихнул в свой рюкзак вместе с нашими молотками.
Взвалив на себя заметно отяжелевшие рюкзаки, мы стали подниматься по склону. Первые два метра вверх оказались самыми легкими, но потом я встала.
-Все, не могу дальше. Тяжело.
Гарик протянул мне руку, помогая подняться на шаг выше, но камень, на котором стояла моя правая нога, не собирался равнодушно смотреть, как его кто-то топчет. Он с хрустом вывалился из песка и помчался вниз. Я же, не отпуская руку Гарика, растянулась во весь рост. Рюкзак заботливо лег сверху.
-Ы-ы-ы, - протянула я, отплевывая траву, что лезла в рот. – Помогите!!
Виталик быстро скинул свой рюкзак и съехал к нам. Вдвоем они привели меня и мою ношу в вертикальное положение.
-Смотрите! – вдруг выкрикнул Виталик, выковыривая что-то из-под моей ступни. – Кость!
Он воздел руку с зажатым обломком желтоватого цвета.
-Дай мне, - Гарик выхватил у него добычу и пощупал обломок со всех сторон. – Нда, действительно кость. Причем, похоже, древняя.
Я тоже не осталась в стороне.
-Больше того, это чей-то зуб! – заявила я, водя пальцем по заостренному кончику кости. – Видите, тут какие-то наросты, наверное, он крепился к челюсти в этом месте. Это зуб древнего ящера, вот как.
-Да ладно вам! – отмахнулся Виталик. – Откуда тут ящеры? У нас же не Пермь.
-Это особый вид ящеров – "серпухозавр", - пояснил Гарик. – Я слышал про таких по телевизору.
Ручаюсь, он придумал это название только что. Но Виталик, похоже, задумался.
-Давайте возьмем его с собой в Москву и отдадим на кафедру палеонтологии, - предложила я. – Там проведут экспертизу и выяснят точно, какой из "завров" потерял этот клык.
-Угу, скажут имя и фамилию. А ты передашь зуб законному владельцу, - гыгыкнул Гарик. – Может, еще и вознаграждение получишь – кусок дохлого трицератопса.

Зуб, тщательно завернутый в мою косынку, доверили нести Виталию, как самому ответственному из нас. Мы выбрались из карьера и побрели к станции.
Машины проносились мимо, не притормаживая. Прогрохотал грузовик с надписью "Мясо", и свернул в сторону села. Солнце крепко припекало мою непокрытую голову, и я уже стала жалеть, что пожертвовала головным убором в пользу ископаемого.
"Ему-то ничего не сделается, он и так пятьсот тысяч лет в земле прохлаждался. А у меня уже мозги плавятся", - подумала я, облизывая губы. Слюна была до противного густая, как смола.
Через сорок минут мы добрели до станции.
-Электричка будет через десять минут, - сверившись с расписанием на столбе, сообщил Виталик.
Мы бросили рюкзаки на землю и сели рядом. Я сбросила сандалии и вытянулась. Трава приятно холодила мои гудевшие от дальнего похода босые пятки, да и вообще вся эта прогулка стала казаться легкой и не утомительной. Правда, впереди еще три часа дрёмы в вагоне, но их я проведу за кроссвордом.
-Как вы думаете, за зуб нам зачет сразу поставят? – спросил Гарик.
-Что ты привязался к этому зубу? – недовольно спросила я. – Подумаешь, нашли какую-то фигульку и уже радуемся. Вот если бы мы нашли нефтяную скважину, тогда да… Мы даже не знаем, чей это зуб. Может, он пластмассовый!
-Нет, а если в самом деле… Прикиньте, мы заявляемся на кафедру. Семен Иваныч сразу тащит зуб в свою лабораторию, и оказывается, что мы нашли недостающий кусок скелета… Об этом, может, в газете напишут!
-Тебе голову не напекло? – невинным тоном поинтересовался Виталик.
-Это тебе напекло, очкарик, - сердито огрызнулся Гарик, и больше с нами не разговаривал до самой отправки.
В электричке нам удалось найти свободные места и сесть: я у окна, напротив Гарик, и Виталик в обнимку с рюкзаком. Из приоткрытого окна приятно задувало.
Я разложила на коленях кроссворд и с увлечением занялась тренировкой серого вещества, то есть тем, что еще не успело разжижеть после карьера. Виталик занялся разглядыванием зуба. Хмурый Гарик делал вид, что смотрит в окно, хотя там ничего интересного не наблюдалось.
-Эх, лупу бы сюда или микроскоп, - полируя зуб уголком косынки, протянул Виталик.
-Позвольте-ка, - протянул руку мужчина средних лет в светлом джинсовом костюме, сидевший возле Гарика. Виталик удивленно поднял брови, но не отказал.
-Любопытная вещица, - сказал он наконец, повертев нашу находку. – Я таких никогда не видел.
-А вы кто? – набравшись смелости, просила я.
-Я? – Мужик вернул зуб Витале и протянул мне руку. – Разрешите представиться, Смирнов Юрий Петрович, охотник и охотовед.
-Оч прият, - пробормотала я. – А мы геологи.
-О как! – Юрий Петрович заулыбался. – Ребята-романтики! Как же, помню, тоже в свое время ездил в экспедиции. Комары, костер, тайга. "Изгиб гитары желтой…". Зубик-то где раздобыли?
-В карьере, - ответил Гарик. – Там, в Серпухове.
-И куда теперь везете?
-В институт на кафедру.
Юрий Петрович вдруг наклонился и шепнул:
-Продайте-ка мне его.
Мы трое выпучили глаза. Первым нашелся Гарик.
-А он не продается! Это уже собственность института.
-Все на свете продается, - чуть высокомерно отвечал Юрий Петрович, но его голос сразу же помягчел. – Ребята, вам что, жалко? А я вам тысячу за него дам. На троих в самый раз. – В доказательство честности предложения он достал из кармана тысячерублевую купюру и показал нам.
Гарик заколебался. Похоже, названная сумма серьезно поколебала его намерения отдать найденную кость родному ВУЗу.
-Очень сожалею, но нам он больше нужен, - заявил Виталик.
-Тогда до свидания, - сказал Юрий Петрович, убрал купюру обратно в карман и вышел из вагона.
-Обиделся… - прошептал Гарик, показывая глазами в сторону удаляющейся спины Смирнова. Виталик согласно чихнул и полез в рюкзак за носовым платком. – Пойду извинюсь.
Я пожала плечами.
Гарик вскочил и побежал за нашим недавним собеседником.
Высморкавшись, Виталик убрал платок в карман и спросил у меня:
-А где зуб?
Мы одновременно наклонились, чуть не стукнувшись лбами. Под скамейкой зуба не было.
-Странно, я же его только что в руке держал… - почесывая лоб, сообщил Виталик.
-Так, погоди, не торопись. Ты держал его в руке, так? Потом чихнул, так? Зуб мог вылететь из твоей руки и упасть к кому-нибудь в сумку. Давай поищем вокруг.
Мы растормошили спавшего на соседней лавке старичка, но он, понятное дело, никакого зуба не видел. Не видели и молодые ребята, ехавшие с дачи с полной корзиной наливных яблок.
Сев на свои места, мы загрустили.
-Жалко зуб, - наконец произнес Виталик. – Наверное, он в окно вылетел.
-Наверное, - согласилась я и снова склонилась над кроссвордом.
Вернулся Гарик.
-А чего вы такие грустные?
-Да зуб куда-то пропал… - нехотя ответила я. – А твои как успехи?
-Я его догнал и извинился. Отличный он мужик оказался. Сигареткой угостил, семечек отсыпал, - похвастался Гарик.
-Дай горсточку, - попросила я, протягивая сложенные лодочкой ладони.
Гарик вынул полную горсть подсолнечных семечек и отсыпал мне половину.
-Бумажки, куда плевать можно, не у кого нет? – спросила я.
-Сейчас поищу, - отозвался Гарик, роясь в карманах. – На.
Что-то упало на пол. Виталик поднял бумажку, - это оказалась та самая банкнота, которую недавно нам предлагал Юрий Петрович, - и посуровел:
-Откуда оно у тебя?
Гарик набычился и выхватил у него купюру.
-Не твое дело!
-Это ты украл зуб и продал тому мужику! – возмутилась я.
-Продался, как последний изменник! – вторил мне Виталик.
Разгневанный Гарик взвился и заорал:
-Да, продал! Ну и что? Подумаешь, зуб! Еще десяток найдем!
-Иуда! - процедил сквозь зубы Виталий и демонстративно пересел на свободную лавку. Я молча взяла свой рюкзак и последовала за ним.
-Кто? Я? – голос Гарика осип от обиды. – Я Иуда? Так вот вам!
Он разорвал тысячерублевку натрое и выпустил в окно. Клочки подхватило ветром и унесло под откос.

До Москвы мы напряженно молчали, избегая смотреть друг другу в глаза. Перед самым вокзалом Гарик вдруг обронил:
-А вдруг это и вправду было настоящим зубом динозавра?
-Кто ж тебе скажет… - ответила я.